Неточные совпадения
— Есть, друг, — продолжал он, — в Геннадиевой
пустыни один
великого ума человек.
Видишь: предположи, что нашелся хотя один из всех этих желающих одних только материальных и грязных благ — хоть один только такой, как мой старик инквизитор, который сам ел коренья в
пустыне и бесновался, побеждая плоть свою, чтобы сделать себя свободным и совершенным, но однако же, всю жизнь свою любивший человечество и вдруг прозревший и увидавший, что невелико нравственное блаженство достигнуть совершенства воли с тем, чтобы в то же время убедиться, что миллионы остальных существ Божиих остались устроенными лишь в насмешку, что никогда не в силах они будут справиться со своею свободой, что из жалких бунтовщиков никогда не выйдет великанов для завершения башни, что не для таких гусей
великий идеалист мечтал о своей гармонии.
«Страшный и умный дух, дух самоуничтожения и небытия, — продолжает старик, —
великий дух говорил с тобой в
пустыне, и нам передано в книгах, что он будто бы „искушал“ тебя.
Великий Инквизитор принимает три искушения, отвергнутые Христом в
пустыне, отрицает свободу духа и хочет сделать счастливыми миллионы миллионов младенцев.
Пел он о славном походе
И о
великой борьбе;
Пел о свободном народе
И о народе-рабе;
Пел о
пустынях безлюдных
И о железных цепях...
Жил он в
пустыне более сорока лет, жил в строгости и тесноте
великой, и столько полюбилось ему ее безмолвие, что без слез даже говорить об ней не мог.
И еще рассказывал мне, сударь, старец Вассиан, какие в
пустынях подвижникам Христовым искушения
великие бывают.
Может она
великой праведницей будет, настоящей, не такой, что в
пустыни уходят, а которые в людях горят, оправдания нашего ради и для помощи всем.
Он ушёл к себе, взял евангелие и долго читал те места, о которых она упоминала, читал и с
великим удивлением видел, что действительно Христос проще и понятнее, чем он раньше казался ему, но, в то же время, он ещё дальше отошёл от жизни, точно между живым богом и Окуровом выросла скучная, непроходимая
пустыня, облечённая туманом.
А потому, если отбывающий начальник учинил что-нибудь очень
великое, как, например: воздвигнул монумент, неплодоносные земли обратил в плодоносные, безлюдные
пустыни населил, из сплавной реки сделал судоходную, промышленность поощрил, торговлю развил или приобрел новый шрифт для губернской типографии, и т. п., то о таких делах должно упомянуть с осторожностью, ибо сие не всякому доступно, и новый начальник самое упоминовение об них может принять за преждевременное ему напоминание: и ты, дескать, делай то же.
С этой целью графиня возила его в
пустынь св. Сергия за Петербургом, и к чудотворцам
Великого Новгорода, и даже на Валаам…
И он впрямь воплощал
великий и благородный дух евангелистского мытаря, который при своем малом росте взлез на дерево, чтобы увидать того, которому ангел
пустыни считал себя недостойным развязать ремня у сандалий.
И если старый сад учил их Божьей мудрости, то в красоте окружающего прозревали они, начинающие жить,
великую разгадку человеческой трудной жизни, далекую цель мучительных скитаний по
пустыне.
— Подлые и распутные от последней уличной… и даже до цариц! Савская царица к царю Соломону
пустыней ездила за две тысячи верст для распутства. А также царица Екатерина, хоша и прозвана
Великой…
Хотя
Великая предоставила Августейшему Ее внуку бессмертную славу искоренить навеки учреждение времен несчастных, ненужное в то время, когда счастие Монарха и подданных составляет единое и когда любовь народная вооружена мечом правосудия для наказания злых умыслов; но в царствование Екатерины одни преступники, или явные враги Ее, следственно, враги общего благоденствия, страшились
пустынь Сибирских; для одних извергов отверзался сей хладный гроб живых.
Откуда шум? Кто эти двое?
Толпа в молчаньи раздалась.
Нахмуря бровь, подходит князь.
И рядом с ним лицо чужое.
Три узденя за ними вслед.
«
Велик Алла и Магомет! —
Воскликнул князь. — Сама могила
Покорна им! в стране чужой
Мой брат храним был их рукой:
Вы узнаете ль Измаила?
Между врагами он возрос,
Но не признал он их святыни,
И в наши синие
пустыниОдну лишь ненависть принес...
Целую неделю я гляжу на полосу бледного неба меж высокими берегами, на белые склоны с траурной каймой, на «пади» (ущелья), таинственно выползающие откуда-то из тунгусских
пустынь на простор
великой реки, на холодные туманы, которые тянутся без конца, свиваются, развертываются, теснятся на сжатых скалами поворотах и бесшумно втягиваются в пасти ущелий, будто какая-то призрачная армия, расходящаяся на зимние квартиры.
Сначала я не видел никакого каравана… Река, утесы, тихое, незаметное движение ледохода, сетка снега,
великое безмолвие
пустыни… Но ямщики читали в этом угрюмом пейзаже как в открытой книге.
В счастливые дни твои я молился в
пустыне, но братья мои гибнут, и мне должно умереть с ними, да совершится клятвенный обет моей юности и рода Молинских!..» Иосиф Делийский, провождаемый тысячскими и боярами, несет златую цепь из Софийского храма, возлагает ее на старца и говорит ему: «Будь еще посадником
великого града!
Старец Феодосий снова удалился в
пустыню и там, на берегу
великого озера Ильменя, погреб тела Марфы и Ксении.
В мягком песке своем хоронила его
пустыня и свистом ветра своего плакала и смеялась над ним; тяжкие громады гор ложились на его грудь и в вековом молчании хранили тайну
великого возмездия — и само солнце, дающее жизнь всему, с беспечным смехом выжигало его мозг и ласково согревало мух в провалах несчастных глаз его.
Читает канонница, как Евстафий, накопив денег, восхотел на мзде хиротонисатися пресвитером и того ради пошел из
пустыни в
великий град Александрию. И бысть на пути Евстафию от беса искушение. Предстал окаянный в странном образе…
Да узнают все народы наши, как
велика наша мощь и как беззакатна наша слава! Да стекутся все народы к ногам нашим, как песчинки, гонимые ветром
пустыни! Да растерзают львы наши всех подлых врагов! И тогда мы поразим мир деяниями нашими; мы воздвигнем пирамиды превыше пирамид отца нашего; мы построим храмы величавее храма Сети. Так сказал нам Аммон,
великий бог и отец наш; так говорит вам возлюбленный Аммона Узирмари-Сотпунири, сын Ра, Рамсизу-Миамун.
— Вот это уж нехорошо, — заметила Татьяна Андревна. — Грех!.. Божьих угодников всуе поминать не следует. И перед Богом грех, и люди за то не похвалят… Да… Преподобный Никита Сокровенный
великий был угодник. Всю жизнь в
пустыне спасался, не видя людей, раз только один Созонт диакон его видел. Читал ли ты, сударь, житие-то его?
Цельность,
великая, гармоническая цельность человека — по ней жаждет и тоскует Ницше сильнее, чем странник в
пустыне тоскует по воде. Отсутствие этой цельности, вялость в ощущении жизни, растерзанность и противоречивость инстинктов вызывают в нем гадливое отвращение. И особенно в области морали.
Уверился Гриша и в том, что по ночам не Дуняша в оконце постукивает, не она с ним на речке заигрывает, но некий-от эфиоп, сиречь бес преисподний, в девичьем образе выходит из геенны смущати его… «Окаянный — от, думает, все больше во образе жены с трудниками борется; и в книгах писано, что в древние времена в киновиях и
великих лаврах синайских, в
пустынях египетских и фиваидских преподобным отцам беси в женском образе все больше являлись…